Т.о. влечения аддиктов складываются из неудовлетворенных и подавленных инфантильных потребностей, стимулирующих анозогнозию (отрицание болезни) и соответствующие убеждения пациентов, их когнитивный дефицит. Компоненты влечения - когнитивные, поведенческие, нейромедиаторные, связанные с интоксикацией и отменой, – труднодифференцируемы. Однако актуализация влечения обычно связана с регрессивным реагированием в стрессе, который нередко сами пациенты «организуют» для себя при взаимодействии со значимыми фигурами в семье и на работе.
«Игровые» взаимоотношения со значимыми фигурами есть и причина влечения, и псевдорациональный повод для продолжения потребления. Химическое вещество выступает здесь как аутистический и амбивалентный объект – он «кормит» и одновременно приносит боль, восполняя Эго-дефекты.
Э. Берн и Р. Штайнер указывали, что эти «игровые» процессы отражают лишь социальное взаимодействие, а аффекты, их поддерживающие, требуют анализа и отреагирования . Но то, что Э. Берн понимал под родительскими и детскими фигурами и их трансакциями у зависимого субъекта, возможно, имеет значение попыток инкорпорировать (интернализировать) значимый объект. Родительско-детские перекрестные трансакции у аддиктов отражают как механизмы «расщепления», так и недостаточность синтеза для «взрослого» взаимодействия. Присутствуют попытки структурироваться самостоятельно патологическим путем – манипулируя значимыми объектами и "овеществляя" их, что и является признаками психотравмы. Это, в свою очередь, вызывает к жизни гиперпроекции, обусловливающие сверхценную или паранойяльную симптоматику.
Так, аддикт в интоксикации рассматривается окружением как некая неуправляемая разрушительная демоническая сущность с атрибутами безумия. Это позволяет «игрокам» как получить «разрядку», так и поддержать собственную амбивалентную позицию. «Родитель» с его авторитарными и морализаторскими «замашками» обеспечивает создание идеализированного образа, социальной личины, защищающей пациента от давления инфантильных потребностей. Одновременно формируются иллюзии того, что никто не знает о «котле страстей».
В «игре» аддиктов возможны временные соглашения вида – «я не буду потреблять – ты меня не будешь пилить». Но антитезис-интеракция «Взрослый-Взрослый» «следует прекратить потребление для организации взаимодействия», им мало доступен вне терапии с эмоциональным отреагированием. Лишь изредка отмечается спонтанная ремиссия химического компонента заболевания в связи с личностной динамикой партнера, который меняет взаимоотношения в направлении собственной автономии.
Т. о. можно говорить о том, что у аддиктов формируется сложный когнитивный комплекс (селективная апперцепция), поддерживающий патологию по принципу порочного круга. При этом химическая зависимость обязательно включает в себя и основывается на психологической зависимости, созависимости.
