Психоактивное вещество контактирует с врожденной и нажитой конституцией, дизреактивностью человека, нарушением значимых отношений. Коварство психоактивных веществ и заключается, прежде всего, в их резонансе с экзистенциальными проблемами развития субъекта. Вероятно, химическое вещество, несмотря на его доминирование в подсознании пациента, не является истинной целью аддикта,- оно служит лишь средством для реализации незавершенных «программ» развития. Одновременно пациент сверхценно фиксирован на психоактивном агенте и вступает в компульсивные и конкурентные отношения с ним Он морально "окрашивает" их, пытаясь вовлечь окружение и заставить «играть» по созависимым правилам, разрушая его психологические защиты, стимулируя латентные конфликты. При этом основные элементы конфликта остаются бессознательными для его носителей и участников.
Т.е. алкоголик, к примеру, не использует алкоголь как самоцель. Эйфоризирующее вещество необходимо для того, чтобы в изоляции произвести «перезапуск» дефектов развития, испытать иллюзию свободы, пытаясь самостоятельно найти выход в установлении связи со значимыми объектами. Похмелье выступает здесь как «расплата». Биологические эффекты алкоголя и продуктов его метаболизма «встраиваются» в нарушенную психодинамику. Трагедия пациентов заключается в том, что они уверены в своих силах при попытках разрешения внутренних конфликтов и отвергают конструктивную помощь. Эта гордыня нарциссизма воспроизводит «цикл» зависимости с предсказуемым результатом. При хорошем контакте с пациентом он расскажет о том, как с отвращением принимал в себя первую дозу алкоголя перед запоем и признается в хроническом переживании несчастья.
Итак, аддикт имеет "неизжитые", неотреагированные инфантильные комплексы. Он тяжело невротизирован, но не примитивен. Болезнь делает его хитрым, смышленым и изворотливым. Она требует «профессиональных» навыков в «игре» на «разрядку». Тоска и скука аддикта проистекает из его безнадежной запутанности и депрессии, маскируемой внешней деятельностью, социальными ролями, демонстративным юмором. Уход от проблем и стрессов объясним регрессивным типом реагирования, низким фрустрационным порогом. И тут наблюдается парадокс – аддикт выживет в экстремальных условиях, а при минимальном стрессе отреагирует «срывом». В результате он «выгорает» - его психологические защиты становятся стереотипными. Но при отсутствии признаков выраженной энцефалопатии он вполне трудоспособен, более того, он имеет преимущества в областях, требующих конкретно-предметного мышления. Базисная тревога стимулирует развитие многочисленных эмоциональных и поведенческих полярностей в состояниях злоупотребления и ремиссии. Так в пьянстве алкоголик транжира и тунеядец, а в ремиссии хозяйственен до скупости, завоевывает авторитет на работе в режиме трудоголизма, закладывая основу для следующего витка «игры».
Аддикт демонстрирует равнозначность внутренних и внешних символов, осуществляя контроль внешнего объекта (родственников) с помощью психоактивного вещества и поведения. Это является способом контроля внутренней тревоги, связанной с дефектностью внутреннего образа родителей (опекунов). Психоактивное вещество употребляется как для снятия гиперконтроля идеализированного и социализированного образа, так и для свободной реализации компульсивных влечений (их растормаживания) с реализацией агрессии, инфантильных потребностей, паттернов изоляции. «Мания» величия и «мания» самоуничижения аддикта поддерживают накал его амбивалентной позиции. В дальнейшем психоактивное вещество потребляется для изоляции от непереносимого давления этих конфликтующих компульсивных влечений, которые «разрывают» и фрагментируют пациента, усиливают тревогу. Оно выступает как символ контроля аффективной составляющей его патологии и внешних объектов в виде требования того, чтобы семья была поглощена им, делает его хитрым, смышленым и изворотливым. Она требует «профессиональных» навыков в «игре» на «разрядку».
Тоска и скука аддикта проистекает из его безнадежной запутанности и депрессии, маскируемой внешней деятельностью, социальными ролями, демонстративным юмором. Уход от проблем и стрессов объясним регрессивным типом реагирования, низким фрустрационным порогом. И тут наблюдается парадокс – аддикт выживет в экстремальных условиях, а при минимальном стрессе отреагирует «срывом». В результате он «выгорает» - его психологические защиты становятся стереотипными. Но при отсутствии признаков выраженной энцефалопатии он вполне трудоспособен, более того, он имеет преимущества в областях, требующих конкретно-предметного мышления. Базисная тревога стимулирует развитие многочисленных эмоциональных и поведенческих полярностей в состояниях злоупотребления и ремиссии. Так в пьянстве алкоголик транжира и тунеядец, а в ремиссии хозяйственен до скупости, завоевывает авторитет на работе в режиме трудоголизма, закладывая основу для следующего витка «игры».
